AddType text/html .html AddHandler server-parsed .html


форумгостевая книгассылки


Error processing SSI file

 

Евгений Редько: "В России никаких гарантий нет"

Полная версия интервью, взятого Катериной Антоновой. Сокращенный вариант опубликован в журнале "Театрал" №12 за 2007г.

Евгений Редько - ведущий актер Российского академического молодежного театра, только что блистательно сыграл Белинского в исторической трилогии по пьесам Тома Стоппарда "Берег Утопии". И, естественно, эта роль вывела наш разговор на совершенно не театральные темы.

- Готовясь к роли Белинского, я прочел историю, которая меня потрясла своей вневременностью. Когда Белинский был уже сильно болен, это был май 1898 года, последний месяц жизни, его вызвали повесткой в Третье отделение. Виссарион Григорьевич посылает за Тютчевым и задыхающимся от волнения и слабости голосом просит побывать в Третьем отделении, отыскать там своего бывшего учителя, а ныне старшего чиновника Попова, и узнать, для чего его требуют. И чинуша этот пришедшему Тютчеву объяснил, что это просто "для личного знакомства с Дуббельтом, хозяином русской литературы". Но повестки продолжали приходить. А через несколько дней Белинский умер.

Недавно читаю, как "еще до перестройки Лину Туманову выпустили из тюрьмы - умирать от рака, а КГБ дежурил у дверей: если стало бы лучше, то снова посадили бы!"

Мне рассказывали, что когда Марию Осиповну Кнебель вызывали в "высшие" инстанции - как она дрожала! Как она боялась! А оказалось, что ее представляли к какой-то награде. Что же за отвратительное поприще чиновников! Ведь должно быть наоборот - чиновники должны дрожать и волноваться, когда обращаются к людям такой значимости дара!

- Как вам кажется, этот страх, который в каждом из нас есть, - перед третьим отделением, Лубянкой, следующим президентом, новым законом и т.д. и т.д. - он в принципе истребим в России? Где гарантии, что эпоха террора снова не возникнет?

- Нет таких гарантий. В этой стране - никаких гарантий вообще нет. Меня еще в юности поразило, что в этой стране человеческий дар ничего не значит! Мне кажется, во всем цивилизованном мире - это величайшая ценность, а здесь - с точностью до наоборот - как скажет начальник, со своей колокольни.

Когда умер Пушкин, не кто иной, как министр народного просвещения возмущался: "Да кто это такой? Почему такая шумиха?! Он же даже не чиновник?!!" Вот система координат, в которую ставится одаренный человек: признан он властью или нет. Лебезил он перед ней, подпевал, льстил или нет! И все! Это единственная система координат! Сегодня та же ситуация. Кто такая Политковская, спрашивают они? Она же ни на что не влияла!! Кто это вообще, спрашивают чиновники - потому что она, при ее влиянии во всем мире, при ее силе, мощи таланта, - не вписывалась в их систему координат! Не была чиновником. Лицемерят, конечно! Я услышал, как один "держиморда", проходя мимо цветов у подъезда на Лесной улице, процедил сквозь зубы: "Правильно! Получила свое!..." А сколько обрушивалось на эту хрупкую женщину - представить себе невозможно, а она оставалась поэтом совести, справедливости, мужества - иначе не могла дышать. И если ты не читал то, что она писала - как многие из тех, кто здесь живет, в этой стране, так почитай! Потому что хватит уже быть невежеством!.. Я думаю, что ответ на ваш вопрос лежит где-то здесь, где располагается это укоренившееся в людях невежество и легализованное желание на дармовщину быть богатым. Свое шулерство, "ливрейное лизоблюдство", как говорил Белинский, и полицейскую нечистоплотность они называют работой, профессией! Самое страшное в человеке - зародыши власти и алчности. И состояние общества ужасно, когда они, эти зародыши, попадают на более или менее благотворную почву и вырастают таким пышным цветом, что упаси Бог.

- Это то, что несколько лет назад произошло с нормальными, казалось бы, американскими ребятами, которые стали охранниками в Абу-Грейв и публиковали потом в Интернете фотографии своих издевательств над заключенными.

- Именно. Эта субстанция власти в человеке непредсказуема. Проявиться она может где угодно: в театре, в думе, в школе, в милиции... Когда в ситуации повышения, а еще по "принципу Питэра" (когда человек по лестнице вверх достигает уровня некомпетенции) человек не обязанности на себя берет, а сразу права - и не берет, а требует! А ведь чем выше должность, тем ответственнее, сложнее, больше, достойнее именно обязанности, а не права. Нужен закон, как тот, что был обозначен в уставе одного из предприятий бывшей Югославии - вышестоящий начальник не может получать больше, чем нижестоящий работник данной организации. И тогда, кто бы ни оказался на должности, он не превратится в "наполеончика", который все себе и лизоблюдам. И такого разрыва между богатыми и бедными не будет.
Да уж, бесконечно прав Том Стоппард, и я хочу повторить за ним, что более всего приветствую одно единственное соревнование между людьми - соревнование в щедрости. Возможность теребить в человеке только человеческое - самая главная задача всех институтов страны: армейских, образовательных, министерских. А знаете, человеческое в человеке неистребимо. Ведь сколько веков, при всех этих режимах и страшных попытках превратить наш народ в стадо - в одной части послушное, в другой - в свору цепных собак, всегда остаются и рождаются люди, которые не хотят превращаться в скотов. Помните строки поэта, написанные на смерть Высоцкого во времена (казалось бы ушедшие), тупости и лицемерия власти:

"Спасение в том, что сумели собраться на площадь
Не сборищем сброда, спешащим глазеть на Нерона,
А стройным собором собратьев, отринувших пошлость!"

- А какие-то рычаги управления собой вы нашли? Чтобы не давать расти вот этим зародышам алчности и власти?

- Когда-то прочел у Даниила Гранина примерно следующий "рецепт": есть только два варианта проверки внутри себя как человека - это угрызение совести или ее усыпление.

Конечно, часто бывает стыдно. За какие-то вдруг, казалось бы, не свойственные тебе проявления, за все же возникающую ограниченность в чем-то, за неспособность адекватно себя выразить - не себя даже, а мысль. А ведь в профессию актера это входит - умение донести мысль до множества людей - зрителей, слушателей. До каждого, но в то же время и до множества. И часто мучаюсь от того, что мне не удается это сделать.

- Кстати, про зрителя. В одной из недавних передач Майя Плисецкая сказала, что плохого зрителя не бывает в принципе, а когда говорят - "зритель сегодня плохой" - это значит, что артисты плохо сегодня играют и не справились с залом. Вы с этим согласны?

- Наверно, ей не довелось и не доведется ощутить, что это такое, когда в театральный зал попадают молодые холопы своей собственной низости. Когда комментируется все происходящее на сцене - громко, постоянно, с ржанием и матом, независимо от жанра и качества спектакля, гремя бутылками и ворочаясь телами в темноте балконов.

- Как с этим бороться?

- Нет рецепта. Какую охрану ни поставь, неадекватные люди все равно пройдут. Защиты нет. Это серьезный разговор внутри каждого - и не только молодежного - театра.

- Вы ко всем людям относитесь одинаково, независимо от того, безвестный это еще студент или человек, без которого в искусстве что-то изменится? И в принципе следует одинаково относиться к людям знаменитым и людям обычным - с одним мерилом к ним подходить?

- Я так отвечу. У М.Цветаевой есть гениальное произведение, оно мне близко и понятно, называется "Письмо к детям" и начинается так: "Милые дети! Я никогда о вас отдельно не думаю, вы для меня, как и все, или люди или нелюди".

Беседовала Катерина АНТОНОВА

 

Error processing SSI file