Евгений Редько

http://www.svobodanews.ru/articleprintview/1929152.html

[b]РАМТ приглашает на казнь [/b]
Марина Тимашева
В Российском Академическом молодежном театре, бывшем Центральном Детском, - не детская премьера. Молодой режиссер Павел Сафонов поставил "Приглашение на казнь" Владимира Набокова. Похоже, на сцене все получилось не совсем так, как этого хотел режиссер.

Роман Набокова очень аккуратно и осторожно инсценировал Владимир Палатник. Напомню сюжет: в тюремной камере Цинциннат Цинциннат дожидается казни. Он обвинен в "непроницаемости" - в том, что непроницаем для пошлости, лжи и скверны окружающего мира. Время от времени в камере появляется мсье Пьер - палач, притворяющийся узником, навязывает себя в друзья приговоренному.

К "Приглашению на казнь" российские театры обращаются часто, из сравнительно недавних спектаклей - два запомнившихся: 1990 года в театре имени Ермоловой в постановке Валерия Фокина, позже - в режиссуре Олега Рыбкина в Омском драматическом театре. Олег Рыбкин сделал спектакль на сцене-арене: живого, страдающего Цинцинната окружали страшноватые клоуны. Тот же прием предложил РАМТу и Павел Сафонов.

Поначалу кажется, что Сафонов сочинил историю о чрезвычайно талантливом литераторе, чей смятенный разум вызывает к жизни чудовищ, что все эти судьи, адвокаты, жены, друзья, матери - порождение его воображения. В таком замысле есть оригинальность. Но по мере развития действия режиссер от него отступает. Спектакль возвращается к традиционной для театра истории естественного человека, попавшего в королевство кривых зеркал. На этой версии настаивает и сам режиссер Павел Сафонов:
Мне было важно рассказать историю человека, который живет сейчас. Человека, для которого остаются какие-то ценности, которые в современном обществе совсем не котируются
- Я старался все-таки не делать просто спектакль про сновидения, призраки или отвлеченные от жизни понятия. Мне был интересен Цинциннат в современном мире. Хотя он, мне кажется, был и в прошлых столетиях - и интересно, как Набоков что-то строил на биографиях прошлого и предсказал во многом биографию того же Бродского, иногда даже до каких-то нюансов… Мне было важно рассказать историю человека, который живет сейчас. Человека, для которого остаются какие-то ценности, которые в современном обществе совсем не котируются. Наоборот, все как-то толкают друг друга в бочок, апеллируют к этому. В данном случае Пьер говорит: "Да брось ты, нету того, за что ты так держишься, что ты так защищаешь и в себе несешь. Да просто смешно, на самом деле..." Цинциннат в данном случае выбирает стойкость и достоинство - и иногда не понимает, почему он не может переступить каких-то вещей, связанных со взглядом на мир. На этом мы строили взаимоотношения со всеми персонажами.

Мне хотелось какой-то - конечно же, притчевой, конечно же, театральной, но – истории о том, как и за счет чего возможно не слиться с окружающей действительностью, как бы она ни была упруга, материальна, ясна. Иногда даже кажется, что форма, в которой некоторые персонажи существуют, в общем, не такая и фантастическая. Если немножко сгустить какие-то краски, то можно увидеть ее в каких-то учреждениях, а иногда – даже на улице. Может, мне еще далеко до Цинцинната, но мне сегодня интересен именно такой герой, - говорит Павел Сафонов.

К сожалению, режиссер не сумел простроить действие внутреннее, а потому актеры пребывают в раз и навсегда заданном состоянии. Мсье Пьер Петра Красилова - наглый циник и однозначный злодей. Цинциннат Евгения Редько - романтический герой, рыцарь без упрека, но со страхом смерти. Форма представления оказалась значимее содержания, клоунада - интереснее переживаний Цинцинната, фальшивый мир - привлекательнее настоящего. Судя по тому, как рассуждал о романе Павел Сафонов, это не входило в его задачи.

[b]Белый танец со смертью[/b]
Российский академический молодежный театр в рамках "ночного проекта" предлагает на суд зрителя спектакль-трагифарс "Приглашение на казнь" по одноименному роману Владимира Набокова, поставленный молодым режиссером Павлом Сафоновым. Очередной показ - 19 ноября.

О чем думает человек, приговоренный к смерти, в ожидании ее? Именно этим жутким вопросом начинаешь задаваться с самого начала новой постановки РАМТа, с первой сцены спектакля, когда Цинциннату Ц. оглашают шепотом приговор. И если бы было за что! Герой Набокова осужден за "непрозрачность", за непохожесть на остальных, за неподчинение "общим" правилам существования. И если простые преступники и убийцы зачастую, когда уже не могут повернуть время вспять и исправить свои поступки, хоть раскаиваются, то Цинциннату не в чем себя винить - он сам "обманут и приговорен".

А потому, так или иначе, но когда топор занесен над головой (очень выразительна мизансцена с тенью топора) и палач уже примеривается к твоей шее (в прямом смысле слова, делая массаж), мир вокруг кажется тебе абсурдом. Это кукольный мир, мир зазеркалья (мотивы кэрроловской Алисы напрямую прослеживаются в романе) для Цинцинната (Евгений Редько) пролетает как "миг между прошлым и будущим". Низменные интересы, приземленные желания, малодушные отношения - все кажется еще более ненужным, пустым, никчемным. Главное - душа, которой обещана вечность; важное - успеешь или нет закончить работу, которая начата! И арестант Цинциннат, который в спектакле (да и в произведении, "переведенном" Михаилом Палатником на язык театра с почтением к оригиналу и уважением к набоковскому слову и образам) единственный нормальный человек с адекватной реакцией, неотступно думает лишь о предстоящей смерти, о неназначенной дате конца, о несправедливости обвинения и о незавершенной книге. А вокруг - призраки и видения, клоуны и мимы, гримасы и фарс, жизнь искусственная как пародия на жизнь настоящую. Никто не думает о чувствах и терзаниях приговоренного, никому нет дела до человека, который должен вот-вот умереть. Все - от жены Марфиньки (Янина Соколовская) до тестя (Юрий Лученко), от директора тюрьмы Родрига (Александр Гришин) до адвоката (Илья Исаев), от сына Марфы Диамедона (Прохор Чеховской) до дочки директора тюрьмы Эммочки (Мария Рыщенкова) - находясь в некоем состоянии безумия, с неприкрытым удовольствием наблюдают за "прощальным танцем" Цинцинната с жизнью, на который (от лица смерти) того приглашает мсье Пьер (Петр Красилов).

http://www.mospravda.ru/news/5682/

это к сайту Театрала все претензии... :mrgreen:

А почему копирайт 2005 года? :?

http://teatr.newizv.ru/news/1946/
1 Ноября 2009 г.
[b]Дорога на эшафот [/b]
«Приглашение на казнь» в РАМТе, режиссер Павел Сафонов
Алиса НИКОЛЬСКАЯ

Проза Владимира Набокова сцене поддается трудно. Витиеватое авторское многословие не всегда сообразно театральным возможностям. Однако сюжеты и образы постановщиков манят. Поэтому спектакли по Набокову периодически случаются.

«Приглашение на казнь» – одно из самых загадочных и сложных набоковских сочинений. Его основной конфликт – противостояние толпы и одиночки, сумбура и ясности – весьма современен, поэтому текст имеет сценическую историю, пусть и небольшую, но достойную. Яркая работа из недавних – спектакль Олега Рыбкина в Омском театре драмы, где действие происходит в цирке. Буквально на арене. Цирк вспомнился не случайно – его элементы режиссер Павел Сафонов активно использует в действии. С ходу вбрасывает нас в атмосферу веселого карнавала с конфетти, танцами, веерами и нарядными платьями. Собственно, на этом строится визуально весь конфликт: все герои цирковые, даже карикатурные, а одиночка Цинциннат Ц – воплощение реальности. Грим, пластика, интонации – все подчеркивает эту разницу. Ход эффектный, но воздействие его недолговременно: все понятно с самого начала и последующие три часа ничего нового в это противостояние не внесут. Обозначив главное, режиссер начинает размеренно двигаться по сюжету. И всплески яркости чередуются, увы, со скукой. Временами идет просто пересказ – разговорную функцию несет на себе Библиотекарь (Алексей Блохин буквально несколькими штрихами делает полноценный образ) с фонариком на лбу, зачитывающий фрагменты текста.

Актеры Сафонову достались первоклассные. Именно благодаря им спектакль состоялся. Играют все отлично, как в маленьких эпизодах (насколько хороши Татьяна Матюхова – мать Цинцинната, Дарья Семенова – юная Эммочка, Александр Доронин – Шурин-остряк), так и в крупных ролях. Запаянные в клоунские обличья, все находят для себя индивидуальные черты, манки, за которые можно «зацепиться» при восприятии.

Цинциннат Ц получился у Евгения Редько очень красивым, возвышенным и очень усталым. За внешним спокойствием угадывается пылающий в душе огонь. Ему суждено пройти все этапы страха, тоски, разочарования – актер передает это внимательно и подробно. В итоге герой приходит к простому, ясному, пугающему ощущению тотального одиночества. Нелюбви. Один на всем свете – это так больно. Однако это не повод, чтобы терять лицо и превращаться в ничтожество. Цинциннат до самого конца останется самим собой – и будет вознагражден за это. Его финальный уход, по эшафоту словно по лестнице в небо, заставляет замереть и затаить дыхание.

Открытие спектакля – Петр Красилов в роли месье Пьера. Казалось бы, прочно вписавшийся в романтическое амплуа, Красилов здесь удивляет и шокирует. Актер уверенно ведет свою линию, постепенно раскрывая своего героя, снимая один покров за другим. И чудаковатый зануда-сосед по заключению со своими шахматами и цирковыми трючками превращается в воплощение зла. Как эффектно появляется он в начале второго акта – в черном фраке, сверкающий, циничный и победоносный. А как нежно обращается со своим орудием – топором, прямо как с живым существом. Красилов, пожалуй, впервые сыграл «главного злодея», и сделал это блестяще.

Есть еще колоритная парочка – Илья Исаев (Адвокат) и Александр Гришин (Родриг, начальник тюрьмы). Обоих не узнать – в такой манере они еще не играли. Черные клоунские рты, мурлыкающие ехидные интонации, подпрыгивающие движения – смешно и страшно. Однако помимо интересных внешних находок оба актера точно прочерчивают психологические нюансы образов, отчего каждый звучит в полную силу.

Актерский ансамбль – первое и основное достоинство спектакля. Режиссура же довольно неровная – на какие-то серьезные выводы и обобщения Павла Сафонова, к сожалению, не хватило. Но благодаря актерам спектакль уже сейчас звучит полнокровно, а течение времени пойдет ему только на пользу.



© 2005, «Театральные «НИ»

http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1264839&NodesID=8

Набокова привели в исполнение
// "Приглашение на казнь" в Молодежном театре


Газета «Коммерсантъ» № 203 (4258) от 30.10.2009


Премьера театр

Российский академический молодежный театр показал спектакль по роману Владимира Набокова "Приглашение на казнь" в постановке молодого режиссера Павла Сафонова. РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ не мог избавиться от ощущения, что уже где-то видел этот спектакль.

Прошли времена, когда роман Набокова театры читали как историю о государственном насилии над личностью: главный герой, Цинциннат, человек, приговоренный судом к смерти за какое-то неясное преступление и проводящий несколько недель в камере в ожидании казни, воспринимался тогда как диссидент, а все эти директора тюрьмы, адвокаты, родственники и горожане — либо как приводные ремни репрессивного механизма, либо как его бессильные жертвы.

С некоторых пор "Приглашение на казнь" трактуют расширительно: мол, это иносказание о сложном человеке, о настоящей личности, которая в мире вульгарных обывателей всегда обречена на "казнь" — не обязательно в описанной автором форме, то есть путем отсечения головы. И хотя в спектакле Павла Сафонова тюрьма — это тюрьма, топор — это топор, а плаха — это плаха, режиссер, судя по всему, собирался пойти именно по этому, иносказательному пути. В таком случае постановщику всегда необходимо очень четко отделить героя от окружения и придумать, как это окружение должно выглядеть.

Господин Сафонов произвел своего рода "циркизацию" набоковского романа — превратил второстепенных персонажей "Приглашения на казнь" в клоунов, уродов и шутов. У актеров накладные животы, подбеленные лица, яркие парики, густо нарумяненные щеки, неестественные голоса. Перемены света иногда превращают героев в каких-то упырей, а особенно острые жесты — в не людей даже, а страшноватых кукол, чуть ли не насекомых, что, в сущности, увлекавшемуся энтомологией Набокову не противоречит. И хотя многие из маленьких ролей сделаны неплохо (в частности, директор тюрьмы Александра Гришина и мать Татьяны Матюховой), вся эта с видимыми усилиями организованная суета вокруг смерти главного героя увлекает недолго, не слишком забавляет и совершенно не пугает.

Во втором действии игровая площадка окружена красными лампочками — она, для самых непонятливых, становится похожей на цирковую арену (художник — Николай Симонов). Но зато и весь спектакль обнаруживает сильное сходство с "Приглашением на казнь", поставленным несколько лет назад в Омской драме Олегом Рыбкиным и выдвигавшимся на "Золотую маску". Там тоже был цирк, правда, дело происходило на малой сцене, отчего действо было гораздо убедительнее и выразительнее.

На протяжении тех трех часов, что длится "Приглашение на казнь" в Молодежном театре, ощущение дежавю посещает не раз. Павел Сафонов вроде бы придумывает выразительные эпизоды и сценические картинки — но каждый раз слишком насмотренного зрителя грызет какое-то неудобное сомнение. Очень уж заемной, несамостоятельной кажется сценическая материя: вот тут явно "наследил" Роберт Уилсон, там предательски мелькнул "хвост" Матса Эка и его "Игры снов", недавно показанной на Чеховском фестивале. Откуда-то из среднеевропейских спектаклей явилась Эммочка, коротко стриженная полудевочка-полуженщина с желтым мячиком. Оттуда же массовые сцены. И даже стена, эффектно падающая и обдающая первые ряды зрителей пыльным ветром в конце спектакля, вынуждает воскликнуть: да видели мы это.

Скажут: все когда-то было, многие подражают великим, плоды театрального просвещения сегодня украшают очень многие спектакли молодых режиссеров. Что же, наверняка не бросались бы в глаза разнообразные "внешние влияния", если бы в спектакле был внутренний стержень, способный оправдать всю затею. Говоря конкретнее — если бы режиссер придумал и тщательно выстроил роли двух главных героев, Цинцинната и месье Пьера, палача, заранее подсаженного в камеру осужденного, дабы жертва и убийца могли подружиться.

Пьера играет Петр Красилов, Цинцинната — Евгений Редько. Господину Красилову сделать роль интересной не помогли, но в его случае проблема разрешилась сравнительно просто: роль Пьера, вообще-то очень объемная и важная, свелась к одной из ролей фона — очень разговорчивый и подвижный, с прилизанными волосами и повадками конферансье, Пьер этот фон даже собой украшает. С Цинциннатом так не получается. Евгений Редько — превосходный актер с внешностью романтического героя, выразительными глазами, властными жестами и т. д. Но в половине эпизодов спектакля он попросту не понимает, что ему делать. В первой же сцене играет эмоциональный результат — и оттого роль Цинцинната лишена развития. Господину Редько не остается ничего лучшего, чем просто изображать невинного страдальца — а это столь безнадежное дело, что даже самые хорошие актеры делают его так, что становится неловко. Главный герой "Приглашения на казнь" оказывается многозначительным глупцом — уже даже те, кто не читал роман, смекают, что тюремный сосед — палач, а персонаж Евгения Редько все еще ничего не понимает.

Роман Должанский

http://www.novayagazeta.ru/data/2009/115/18.html

[b]Цинциннат в Москве похорошел [/b]

«Приглашение на казнь» в РАМТе


Да-с, на нашей почве похорошел ощутимо. «Симпатичный смертник», осужденный за «гносеологическую гнусность» полной несовместимости с миром, был у Набокова хрупок, конфузлив, в жиденьких белесых усах. Служил воспитателем косеньких горбатых детей. В общем, жалкая фигурка.

В РАМТе, в спектакле Павла Сафонова, Цинциннат Ц. обрел стать и чеканный профиль Евгения Редько. Стал несомненным героем. И поэтом.

Умеющий не быть красавцем (например, в роли Белинского в «Береге утопии»), в «Приглашении на казнь» Редько учтив, язвителен и романтичен до байронизма. Пишет куда напряженнее, чем в романе (впрочем, это вопрос уже к режиссеру). Учтивым сарказмом, твердостью черт и реплик Цинциннат РАМТа резко отличен от слащавого палача мсье Пьера (Петр Красилов). Особенно хороша эта пара на парадном обеде смертника с отцами города: белейший воротничок и крахмальные манжеты Цинцинната так контрастируют с фраком мсье Пьера, надетым по-босяцки, вовсе без белья. (Голая грудь палача укрыта роскошным страусовым боа, губы чуть подкрашены.)

Суть на сцене стала проще. Но внятна — не ошибешься, не отвертишься.

«Приглашение на казнь» идет почти три часа. Прежние спектакли молодого режиссера Павла Сафонова были неровны, но премьера в РАМТе как раз ровна и добротна. Прочно сделаны маленькие роли: медово-мучнистый, омерзительно сладкий директор тюрьмы Родриг (Александр Гришин), жеманная матушка узника (Татьяна Матюхова). Хороша малолетняя Эммочка (Мария Рыщенкова), дочь директора тюрьмы: крепкое дитя 1930-х острижено по-пионерски коротко, утопия агитплаката 1930-х и серьезность имбецила, девичье любопытство к узнику и почти насекомое сладострастие смешаны воедино.

Сухим сучком, бесполым богомолом торчит в углу фигурка тюремного библиотекаря (Алексей Блохин): точно тайный читатель Набокова «в Томске или Атомске», он впитывает все происходящее, чтоб свидетельствовать. А также прячет рукописи Цинцинната. Чего в романе нет. Но красоту несчастья сие усиливает.

Ежели разделить «спектакли по великой прозе» на две партии — спектакли-сочинения и спектакли-изложения, то «Приглашение на казнь» Сафонова относится к изложениям. Но не к бессовестным типа «Вся классика за час».

Нет, изложение подробно, профессионально грамотно и добротно: спектакль хорошо подходит для первого знакомства подростка с романом.

А в нашем прекрасном новом мире не знакомых с ним все больше и больше.

Елена Дьякова


16.10.2009

http://news.peoples.ru/2009/10/07/40111.shtml

[b]Петр Красилов справился с ролью палача[/b]

В Российском молодежном театре - премьера спектакля «Приглашение на казнь» по Владимиру Набокову. Сообразно с законом Цинциннату - так зовут главного героя в исполнении Евгения Редько - объявили смертный приговор шепотом. Все встали, обмениваясь улыбками... Так начинается самый иррациональный, метафизический и модернистский роман Набокова. В реальности, вывернутой наизнанку, ожидание смерти превращается в карнавал шутов и клоунов, среди которых главные действующие лица - адвокат, судья, жена и даже родная мать арестованного. Надрываясь от смеха, они обвиняют героя в страшнейшем из преступлений. «Общество приговорило его к смерти за особенность, непохожесть, за то, что он был «непрозрачным», - объясняет режиссер постановки Павел Сафонов. А самый фарсовый персонаж - это палач месье Пьер (Петр Красилов), который поселился в тюрьме специально, чтобы познакомиться с Цинциннатом поближе и узнать строение его души так же хорошо, как и строение его шеи. Однако метафизическое объяснение конфликта духовно одаренной личности и примитивной пошлой толпы - это только поверхностный пласт постановки. И чтобы не сбиться на одну лишь пародию и фарс, а все-таки играть драму, по ходу пьесы рождаются и другие смыслы. Главная мысль: жизнь - это «врачебная тайна», которую удается разгадать только на пороге объявленной смерти. И тогда же расстаться с фальшивыми ценностями и привязанностями. Как ожидание счастья бывает слаще самого счастья, так и ожидание смерти страшнее самой смерти. Мысль о предстоящей казни не покидает Цинцинната на протяжении всего спектакля. И зритель в течение трех часов проживает те же эмоции, что и узник, так что в финале становится страшно до тошноты, и кожей чувствуешь холодное лезвие топора. Добиться такой выразительности на сцене очень сложно, особенно когда имеешь дело с тончайшей, как кружева, литературой Набокова, у которого даже мимолетное описание становится выпуклым и осязаемым, как «щекастые пионы». Но молодой режиссер Павел Сафонов взял на себя такую смелость и поставил очень хороший спектакль.

[b]За что умирает Цинциннат[/b]

http://www.vmdaily.ru/article.php?aid=84370

В РАМТе – «Приглашение на казнь»

В рамках Ночного проекта Молодежный театр представляет спектакль по одному из самых загадочных произведений Владимира Набокова, произведению, которое сам автор назвал «самым сказочным» из своих романов.

В реальности, вывернутой наизнанку, ожидание смерти превращается в карнавал шутов и клоунов. Хохоча и гримасничая, они обвиняют героя в страшнейшем из преступлений – в том, от чего он не в силах отказаться и что не может предать. «Он есть, мой мир, его не может не быть, ибо должен же существовать образец, если существует эта корявая копия». Спектакль, который начинается как ярмарочный балаган и замахивается на темы подлинной сущности искусства и смысла человеческого существования.

«Общество приговорило Цинцинната Ц. к смерти за его особенность, непохожесть, за то, что он был «непрозрачным», – говорит режиссер Павел Сафонов. – Фантастический образ Набокова, говорящий об индивидуальности, бескомпромиссности. И теперь в ожидании смерти он расстается постепенно с фальшивыми привязанностями, понятиями, идеями, сохраняя и оберегая в себе то единственно важное, что и будет жить вечно и что является единственной реальностью. Мне кажется, сегодня, когда в нашем обществе все идеи витают в основном в области материального, неплохо напомнить людям о том, что такое человек, а это всегда нечто большее, всегда что-то еще. За это и умирает Цинциннат». В роли Цинцинната – Евгения Редько.

http://www.vremya.ru/print/238844.html

[b]Все на своих местах[/b]
В Молодежном театре поставили Набокова
«Приглашение на казнь» -- часть «ночного проекта» РАМТа: театр уже полтора года начинает некоторые спектакли в девять, а то и в десять вечера. «Приглашение», правда, начинается всего лишь в восемь, потому что идет три часа с копейками, а зрителям еще до дому добираться. Длительности спектакля, однако, не замечаешь: история течет размеренно, но не нудно.

Вахтанговский актер и режиссер Павел Сафонов перенес набоковский роман на сцену со всей возможной почтительностью (инсценировка Михаила Палатника). Конечно, значительная часть текста исчезла -- иначе это была бы просто читка вслух, и закончилось бы представление на рассвете. Но все важные сцены и персонажи на месте. Как на месте и написанное Набоковым начало, и предписанный автором финал.

Цинцинната Ц. осуждают на смерть, он проживает несколько недель в крепости в ожидании казни. Общается с адвокатом, с начальником тюрьмы, со странным товарищем по несчастью. Его навещают жена, мать и родственники жены. Его наконец выводят к плахе -- и тот мир, что отверг Цинцинната, вдруг распадается -- герой «пошел среди пыли и падших вещей, и трепетавших полотен, направляясь в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему». Все это и предъявлено зрителям.

Цинциннат (Евгений Редько) осужден за «непрозрачность», непохожесть на окружающих его людей. Картинка этой непохожести прорисована в спектакле четко. Собственно говоря, Цинциннат -- единственный живой человек в безумном, зазеркальном мире с искривленной логикой (исследователи не раз отмечали в романе зашифрованные отсылки к Кэрроллу). Вокруг -- куклы, упыри и уроды, бесконечный издевательский цирк; в центре -- живой человек, которому страшно, который спешит закончить рукопись и который с недоумением и жалостью смотрит на существ, что вроде бы должны быть ему родными. В трактовке Редько состояние ждущего казни Цинцинната меняется не сильно: его герой долго пребывает во взвинченной предыстерике, но в истерику так и не впадает. Наоборот, он будто немного замирает к финалу, чуть-чуть затвердевает (что позволяет ему повторять палачу упорное «сам»), но изменения столь незначительны, что эволюцией их не назовешь. Должно быть, актер и режиссер согласились: герой меняться и не должен -- такого, как он есть, его приговорили к смерти, такой, каков есть, он обретет мир, который его достоин. Понятно, что это сложнейшая задача -- показать героя неизменным, не делая его скучным. Редько справляется с ней с честью.

Антагонист Цинцинната, месье Пьер (Петр Красилов), наоборот, весь движение, переливы, изменения. Вроде бы узник той же тюрьмы, но узник жизнерадостный, бодренький, здоровенький. Поворот, и вроде бы даже не просто узник, но человек, планировавший помочь герою с побегом и потому сам заработавший смертный приговор. Еще поворот, и не узник вовсе, а палач, что по традициям славного города должен подружиться с заключенным перед исполнением приговора. Красилов замечательно все это играет: бойкость и анекдоты, что покруче любых пыток способны свести с ума чистоплотного человека; улыбчивое, но приглядишься -- глубинно застывшее лицо, чудовищная маска; одновременно сверхгалантные и сверхвульгарные манеры. Никакой романтизации дьявола, свойственной советской литературе, -- мелкий бес, гаденыш, тот, что обязательно проиграет, -- сыгран Красиловым в абсолютном упоении и при абсолютном самоконтроле.

Точно сделаны и другие роли, весь зверинец, окружающий Цинцинната -- от развратной куклы Марфиньки (Янина Соколовская играет жену Цинцинната как гибрид Барби и надувной дамы из секс-шопа; взвизгивающая, причитающая и одновременно «светская» интонация пришла откуда-то из телесериалов) до ее сыночка, патентованного дебила, увлекающегося убиением кошек. Крохотная роль последнего сделана Прохором Чеховским блистательно -- от чисто технических штук (как он хватко держит мешок, в котором ну явно ведь копошится что-то живое и страдающее, даже не верится, что все бутафория) до поставленного мертвого взгляда в зал -- взгляда серийного убийцы.

Режиссер не предложил «надпрочтения» романа, своего сюжета, своей версии событий. Он лишь внимательно прочел Набокова и попытался перевести то, что сочинил автор, в более компактную театральную форму. Вышел спектакль с яркими актерскими работами, ничем Владимира Владимировича не обидевший. Вполне подходящий для первого знакомства целевой аудитории Молодежного театра с этим непростым автором.

Анна ГОРДЕЕВА