Евгений Редько

статья этого же автора уже была размещена на форуме, та первоначальная , написанная в 2002 году. И вот та же статья , только в Израильской русскоязычной пресс в свете гастролей РАМТА.

http://bravo-bsheva.israelinfo.ru/interview/146

[b]Эраст Фандорин. Оправдание надежды.[/b]
18 сентября 2008. Ольга Хомутова

[quote]
Художественный руководитель Московского Академического Молодежного театра А. Бородин поставил театральный детектив «Эраст Фандорин». Озаглавин свой спектакль именем главного героя романа Б. Акунина «Азазель», режиссер обращает наше внимание именно на молодого сыщика.

А. Бородин предложил зрителям взглянуть на все происходящее глазами Эраста Фандорина (П. Красилов), и все, чему мы являемся свидетелями: это мир главного героя. Спектакль можно назвать большим событием как в жизни РАМТа, так и в жизни всей театральной Москвы. Б. Акунин отдал театру эксклюзивное право на постановку своего детектива и сам же переписал роман в пьесу.

РАМТ постарался соответствовать масштабу задуманного и оправдал надежды. Спектакль стал одним из самых дорогостоящих для театра проектов. Костюмы полностью соответствуют исторической эпохе. Среди них есть и «костюмы-трансформеры», позволяющие артистам мгновенно изменять свой облик. Для Эраста Петровича приготовлено девять смен костюмов. Так же мобильны и декорации, ведь действие начинается в Питере на фоне решеток Александровского сада, потом переходит в интерьеры Лондонской гостиницы, а заканчивается в Москве. Декорационное решение вносит в спектакль легкость, непринужденность, — мебель на колесиках, увозимая актерами, снимает излишнюю трагедийность событий. Вся фундаментальная обстановка, будь то кабинет в полицейском участке или приемная в доме Амалии Бежецкой, мгновенно растворяется в пространстве, и на ее месте возникает другая.

Спектакль сделан в уже не новой, но еще не надоевшей манере «киноэпизодов». Мизансцены сменяют одна другую, как кадры в кинопленке. Все движения чуть ускорены, от этого возникает ощущение немого кино, но картинки при этом цветные. Весь спектакль стремительный, быстрый, динамичный. Он выстроен так, что все действие отражает сущность, характер, индивидуальность главного героя.

Главный герой — максималист: он идет до конца во всех своих начинаниях, он почти идеален. Только не как герой американских боевиков и не как удалой рубаха-парень из русских сказок, а по-своему. Он очень молод, в нем сохранились еще детские идеалы добра и зла. Жаль, что изменения в его характере неминуемо произойдут, когда он станет старше. А сейчас он напоминает только что увидевшего свет птенца.

Почти все в спектакле кажется гармоничвым и естественным. Роковая красавица Амалия Бежецкая в прекрасном исполнении Ирины Низиной покоряет с первого взгляда, очаровывает, околдовывает, привораживает и нашего героя, и удалого гусара Зурова (Илья Исаев). Зуров кажется пьяным, когда трезв, а когда пьян, — вполне разумен и адекватен. Конечно, он вспыльчив, экспрессивен. эмоционален, но в то же время он напоминает чеховских героев с вечной тоской в глазах.

Нельзя не отметить прекрасную работу Александра Доронина, сыгравшего студента Ахтырцева. Он болезненно тороплив, суетлив, но сосредоточен и целенаправлен. Великолепно сыграна сцена признания в кабаке. Буквально в одном монологе дан точный психологический портрет человека. Ахтырцев взволнован, он пьет водку, но она его не пьянит. Ему нужно выговориться, и он открывает свою страшную тайну, принимая всю вину за происшедшее на себя.

Любимец публики и блестящий актер РАМТа Евгений Редько в роли Бриллинга говорит поставленным голосом героя-покорителя, преуспевающего, уверенного в себе человека. Но движения его нечетки, он передвигается, как незрячий человек по хорошо знакомой местности. В его движениях скользит неуверенность, что несколько диссонирует с образом опытного сыщика. Игрой Редько подчеркивает дальнейшую роль своего героя в жизни Фандорина и в пьесе.

Возлюбленную Эраста Петровича — Лизу — в спектакле играет Нелли Уварова. Развитие их взаимоотношений происходит урывками. Фандорин думает о своей возлюбленной, лишь когда они рядом. Сцена «расцвета чувств», решенная в спектакле в виде изящного вальса, где влюбленные двигаются то как заводные куклы, подчиняясь чьей-то воле, то обретают человеческую пластичность, выглядит очень красиво (режиссер по пластике — Владимир Беляйкин), но при этом немного озадачивает. Пара танцует на фоне кирпичной стены. Возникает чувство тревоги. Любовь — прекрасное, светлое чувство, но холодная стена придает их отношениям некую неблагополучность. Быть может, это режиссерский знак, оповещающий, что у этой любви нет будущего? Фандорин в этой сцене перевоплощается в «настоящего Ромео».

Эраст Петрович, скорее воображаемый герой, некий идеализированный образ. Написанный в конце ХХ века, Фандорин кажется устаревшим и неактуальным. Но его появление приятно и радостно, на его примере можно рассказывать детям об идеалах добра. В РАМТе такого героя воплотили очень правдоподобно. Что же касается театрального детектива, так заявлен спектакль в программке. может, не стоило уточнять жанр? Жаль чудесное театральное произведение загонять в рамки в ставить определенное клише. Пусть в глазах в сознании каждого зрителя спектакль обретает собственный жанр. [/quote]

[b]М. Тимашева «Случилось ли все это или только показалось?»[/b]
[quote]<….> Очень хорош и молодой артист Петр Красилов в роли Эраста Фандорина. В интервью, предшествовавших премьере, и Алексей Бородин, и Петр Красилов рассуждали о Фандорине как о романтическом герое. Признаюсь честно, ничего подобного я в Фандорине Красилова не обнаружила (романтического больше в Бриллинге Евгения Редько). Но жалеть об этом не стоит. <….>[/quote]

...оказывается, не моя тема... :oops:

ужас какой!!! :twisted: пошла исправлять! ;)

[size=85]Оффтоп: в названии темы опечатка... Он всё-таки Фанд[b]орин[/b] ;) [/size]

[b]Критика критики[/b]

Пиар наступает, Фандорин переходит в оборону

[i]В только что вышедшей мемуарно-публицистической книге Иосифа Райхельгауза "Не верю" известный театральный режиссер рассказывает, в частности, как работалось ему в "Габиме" с выдающимся израильским актером Йоси Поллаком. Который, как и положено человеку его традиции, не только актер, но еще и немного пишет. В столичной газете Поллак ведет популярную, как пишет Райхельгауз, колонку "Критика критики" - "комментарии и шутки по поводу критических обзоров спектаклей, произведений литературы, художественных выставок". Если не о популярности, так о насущности такой колонки у нас есть смысл поговорить. Тема, которая, можно сказать, валяется под ногами: бери любую газету и пиши, шути и комментируй.[/i]

Так вот.

Не откладывая в долгий ящик, беру одну из последних рецензий на одну из последних премьер. "Эраст Фандорин" в Российском академическом молодежном театре. Через несколько дней после премьеры в газете "Время новостей" появляется рецензия Марины Давыдовой. "Не плохой и не хороший", - определяет премьеру газетный критик и тут же обрушивается на театр за неумелую или, наоборот, излишне решительную рекламную кампанию. Больше половины статьи посвящено тому, как вредит реклама театру, превращая даже самую рядовую продукцию в "товарный знак".

Проблема наличествует. Я сам после спектакля высказал нечто близкое тому на словах, но совершенно противоположное по мысли кое-кому из участников ставшего модным проекта РАМТа. Рекламная кампания "Эраста Фандорина" началась задолго до того, как сложилась и вышла премьера. Я даже при встрече задал Алексею Бородину, постановщику спектакля, вопрос: "Не было ли страха, что не сложится? Что не успеете и не получится соответствовать уже запущенной рекламе?" На что Бородин невозмутимо и искренне ответил, что профессия режиссера предполагает публичность и как бы то ни было, результаты труда всегда приходится предъявлять публике.

По существу-то спрашивать следовало о другом: не было ли мысли, что продукт, то есть спектакль, получится иным, нежели представляли его в рекламных слоганах, роликах, на плакатах. Что разойдутся они по стилю, запаху и цвету? Понятно, что в результате непременно "на выходе" должен был оказаться сюжет про Фандорина, причем основанный на первом романе этой серии Бориса Акунина. Но жанр, жанр, но цветовое, световое и, в конце концов, вкусовое решение могло - поскольку речь о творчестве, о свободном его полете! - стать другим, не тем, что мыслилось вначале.

И, уже возвращаясь к конкретному спектаклю РАМТа, можно сказать, что так и вышло (хотя и для театрального зрителя поводов для обид как раз найти никак нельзя): обыкновенно реклама обманывает, обещая нечто большее, нежели возможно вообще получить. Ну, ясно, что никакого райского наслаждения ни один в мире батончик дать не в силах. Что насыщение, которое обещает другая конфетка, - лишь фантом (вроде фантомных болей). И т.д. "Эраст Фандорин" на поверку оказывается, наоборот, больше, чем обещала реклама. Зрители получили не меньше, а больше. Продукт - не легковеснее, а, наоборот, основательнее. Традиционнее. Реклама была такая быстрая-быстрая, а спектакль - с чувством, с толком, с расстановкой... "Приличный детский спектакль", - пишет о нем М.Давыдова и это ее явно расстраивает, даже раздражает, если судить по дальнейшим рассуждениям.

По-моему, - хорошо сделанный спектакль, в котором Бородин открывает неплохого молодого актера, а параллельно демонстрирует хорошие качества своей труппы. Замечательный Евгений Редько в роли Бриллинга, Илья Исаев - Зуров, - короче говоря, есть о чем поговорить и вне пары "рекламная кампания - премьерный показ".

Откуда было взять, что интеллигентнейший, как признает рецензент, худрук РАМТа теперь взялся "держать нос по ветру" и "понял, что репертуарная политика важнее эстетики, что правильная упаковка продукта важнее его качества, что игру можно сделать еще до того, как игроки вышли на поле"?! И дальше критик буквально ужасается тому, что в нашу жизнь вошло понятие "товарности", что реального культурного события нет, а грамотный PR-ход превращает рядовой спектакль в таковое.

И вот незадача. Откладывая собственное мнение о спектакле Алексея Бородина, я начинаю ловить себя на том, что чего-то не понимаю. Это ведь Марина Давыдова и ее друзья, переходя из экспертного совета "Золотой маски" в жюри того же фестиваля (и обратно), поддерживают фестиваль даже тогда, когда случаются естественные (и противоестественные) проколы. А потом посвящают целые полосы фестивальным итогам, которые им кажутся безупречными, хотя вокруг очень многие высказывают и обосновывают свои сомнения в их безупречности. То есть, она сама принимает довольно активное участие в том самом процессе, который ныне замечен и осужден в его, как мне кажется, наименее опасном, наивном варианте. Ведь пиар - не театральная, а околотеатральная работа, - кому как не автору газеты "Время новостей" знать об этом?!.

А может, все, что вызывает мое недоумение, высказано было в порядке самокритики? И можно надеяться, что хотя бы на этом "фланге" можно ожидать поворота к лучшим традициям отечественного театроведения, прежде, еще пять или десять лет назад не слишком отстоявшего от театральной газетной критики? Только бы не ошибиться, не спутать с расхожею русской привычкой обращать внимание на мелкие чужие ошибки и снисходительно относиться к собственным очевидным (для других) "просчетам".

Григорий Заславский
http://www.zaslavsky.ru/ib/ib_crit.htm

[quote]К. ЛАРИНА Я бы хотела, чтобы мы еще сказали о других актерах, которые сегодня к нам не пришли, хотя я была бы рада видеть всех, все 100 персонажей здесь! Хочется особо отметить мне, например, Евгения Редько, который играл Брилинга, опять же, сравнивая с кино v там вот все-таки нет ощущения от живых людей. Я бы даже про всех сказала, хотя блестящие актеры там играют, и Безруков, и Марина Неелова. Бог его знает, от чего это происходит. Нет вот ощущения, какой-то характер, судьбы. Здесь меня совершенно поразило решение образа Брилинга, очень человеческий человек оказался. Особенно последняя сцена с Фандориным, так как-то все кончалось бесславно. Вот как здесь проходила работа? Ведь все можно было решить тоже, вы такой тоже мистификатор, опять же возвращаясь к нининому определению.

А. БОРОДИН Мистификатор тут все ясно. Тут нужно было очень все серьезно прорабатывать. Вот проработка характера, поведения в связи с общим движением спектакля вот самое главное. Чтобы это не было просто-

Н. ДВОРЖЕЦКАЯ Я скажу, что однажды кто-то еще до спектакля, до того, как это еще вышло в нормальном виде на сцену на репетиции, пришла какая-то журналистка, чтобы просто поговорить с Алексеем Владимировичем, а он позвал меня. И сказал замечательное определение нашего существования, в репетициях, не в спектакле, а в репетициях, что у нас реалистический способ существования. Т.е. не просто реализм должен быть нашего внутреннего существования в этих образах, характерах, но еще и на 200%, сказал Алексей Владимирович. И почему-то я поняла, что вот там, наверное, эта загадка того, что Брилинг такой человечный человек. Такой человек, не знак какой-то, не маска, а человек. Вот такой, с такой судьбой. Все время Алексей Владимирович говорил мне на репетициях, не Брилинг, а он говорил твой Ванечка.

А. БОРОДИН Ну, да, он Иван Францевич. Кстати, как стали мы его звать между собой Ваня Брилинг, все, сразу он приблизился, стал человеком. Судьба стала не актерской, не просто актер, играющий роль, а это судьба. И очень интересная, необычная. Мы все про него знаем, и про то, откуда он, из Харькова, там это все у Акунина есть, кстати. И как он написал сочинение "Будущее России", как он горел этим самым и т.д. Т.е. вот у Акунина там какие-то точечки есть, а мы старались их развить и подкрепить полноценным существованием не как персонажа, а как человека. [/quote]

[b]Беллетристика на сцене РАМТа[/b]

Художественный руководитель Молодежного театра А. Бородин поставил театральный детектив «Эраст Фандорин». Озаглавин свой спектакль именем главного героя романа Б. Акунина «Азазель», режиссер обращает наше внимание именно на молодого сыщика.
А. Бородин предложил зрителям взглянуть на все происходящее глазами Эраста Фандорина (П. Красилов), и все, чему мы являемся свидетелями: — это мир главного героя. Спектакль можно назвать большим событием в жизни РАМТа. Б. Акунин отдал театру эксклюзивное право на постановку своего первого детектива и сам же переписал роман в пьесу.

РАМТ постарался соответствовать масштабу задуманного и оправдал надежды. Спектакль стал одним из самых дорогостоящих для театра проектов. Костюмы полностью соответствуют исторической эпохе. Среди них есть и «костюмы-трансформеры», позволяющие артистам мгновенно изменять свой облик. Для Эраста Петровича приготовлено девять смен костюмов. Так же мобильны и декорации, ведь действие начинается в Питере на фоне решеток Александровского сада, потом переходит в интерьеры Лондонской гостиницы, а заканчивается в Москве. Декорационное решение вносит в спектакль легкость, непринужденность, - мебель на колесиках, увозимая актерами, снимает излишнюю трагедийность событий. Вся фундаментальная обстановка, будь то кабинет в полицейском участке или приемная в доме Амалии Бежецкой, мгновенно растворяется в пространстве, и на ее месте возникает другая.

Спектакль сделан в уже не новой, но еще не надоевшей манере «киноэпизодов». Мизансцены сменяют одна другую, как кадры в кинопленке. Все движения чуть ускорены, от этого возникает ощущение немого кино, но картинки при этом цветные. Весь спектакль стремительный, быстрый, динамичный. Он выстроен так, что все действие отражает сущность, характер, индивидуальность главного героя.

Главный герой - максималист: он идет до конца во всех своих начинаниях, он почти идеален. Только не как герой американских боевиков и не как удалой рубаха-парень из русских сказок, а по-своему. Он очень молод, в нем сохранились еще детские идеалы добра и зла. Жаль, что изменения в его характере неминуемо произойдут, когда он станет старше. А сейчас он напоминает только что увидевшего свет птенца.

Почти все в спектакле кажется гармоничвым и естественным. Роковая красавица Амалия Бежецкая в прекрасном исполнении Ирины Низиной покоряет с первого взгляда, очаровывает, околдовывает, привораживает и нашего героя, и удалого гусара Зурова (Илья Исаев). Зуров кажется пьяным, когда трезв, а когда пьян, - вполне разумен и адекватен. Конечно, он вспыльчив, экспрессивен. эмоционален, но в то же время он напоминает чеховских героев с вечной тоской в глазах.

Нельзя не отметить прекрасную работу Александра Доронина, сыгравшего студента Ахтырцева. Он болезненно тороплив, суетлив, но сосредоточен и целенаправлен. Великолепно сыграна сцена признания в кабаке. Буквально в одном монологе дан точный психологический портрет человека. Ахтырцев взволнован, он пьет водку, но она его не пьянит. Ему нужно выговориться, и он открывает свою страшную тайну, принимая всю вину за происшедшее на себя.

Любимец публики и блестящий актер РАМТа Евгений Редько в роли Бриллинга говорит поставленным голосом героя-покорителя, преуспевающего, уверенного в себе человека. Но движения его нечетки, он передвигается, как незрячий человек по хорошо знакомой местности. В его движениях скользит неуверенность, что несколько диссонирует с образом опытного сыщика. Игрой Редько подчеркивает дальнейшую роль своего героя в жизни Фандорина и в пьесе.

Возлюбленную Эраста Петровича - Лизу - в спектакле играет Татьяна Ушмайкина. Развитие их взаимоотношений происходит урывками. Фандорин думает о своей возлюбленной, лишь когда они рядом. Сцена «расцвета чувств», решенная в спектакле в виде изящного вальса, где влюбленные двигаются то как заводные куклы, подчиняясь чьей-то воле, то обретают человеческую пластичность, выглядит очень красиво (режиссер по пластике - Владимир Беляйкин), но при этом немного озадачивает. Пара танцует на фоне кирпичной стены. Возникает чувство тревоги. Любовь - прекрасное, светлое чувство, но холодная стена придает их отношениям некую неблагополучность. Быть может, это режиссерский знак, оповещающий, что у этой любви нет будущего? Фандорин в этой сцене перевоплощается в «настоящего Ромео».

Эраст Петрович, скорее воображаемый герой, некий идеализированный образ. Написанный в конце ХХ века, Фандорин кажется устаревшим и неактуальным. Но его появление приятно и радостно, на его примере можно рассказывать детям об идеалах добра. В РАМТе такого героя воплотили очень правдоподобно. Что же касается театрального детектива, так заявлен спектакль в программке. может, не стоило уточнять жанр? Жаль чудесное театральное произведение загонять в рамки в ставить определенное клише. Пусть в глазах в сознании каждого зрителя спектакль обретает собственный жанр.

Ольга Хомутова

[b]ТЕАТРАЛЬНЫЙ БИНОКЛЬ. ПИШЕМ "РЕМИНГТОН", ЧИТАЕМ "НОУТБУК"[/b]

"Эраст Фандорин. Театральный детектив", постановка Алексея Бородина, сценография Станислава Бенедиктова
Когда-то - давным-давно, давным-давно, давным-давно - нашу 43-ю немецкую спецшколу, что на Сущевке, сняв с уроков, повели на премьерный сеанс "Звезды пленительного счастья". Директор Борис Владимирович лично возглавил нестройные ряды. И правильно сделал, он у нас вообще был человек с понятием.
"Эраст Фандорин", театральный "Азазель", - из того же ряда открытых уроков, что фильмы Владимира Мотыля, или "Земля Санникова", "Гусарская баллада". (Разве что остро не хватает лейтмотива, песенки - из тех, которые кочуют по углам Арбата под звон монет в жестянке и двадцать лет спустя...)
"Фандорин" - добротен, добродетелен и динамичен. Пусть преобладают достоинства на букву "д": это действительно детский детектив.
Лукавая зрелищность спектакля сохранила дух просветительской эквилибристики Акунина. Москва 1876 года чуть-чуть лубочна, как на старых лукутинских табакерках. В ней светятся окна трактира "КРЫМЪ. Цыгане. Буфетъ", сочно понтируют отчаянные гусары вроде графа Зурова (Илья Исаев), румяные и седобородые начальники сыскных отделений посмеиваются над корсетами "Лорд Байрон" и новомодным ремингтонированием служебной документации (Сергей Серов очень хорош в роли опытного сыщика Грушина), блестят золоченые пики на решетках Александровского сада, сияют стекла и ореховые, с ампирными полукружиями поверху переплеты тяжелых дверей на Моховой. И бородатый швейцар значительно говорит бледному юноше (и потенциальному зрителю, 12-15 - летнему "гражданину Арбата" и всех иных околотков):
- А вот подадите прошение господину ректору! И станете - студент Московского Императорского университета...
И - ах! Точно ты сам никогда не ходил по шлакобетонной Хитровке 1-го гуманитарного корпуса МГУ, точно не тебя просили на экзамене на IV курсе перечислить все пьесы Чехова и - достаточно, точно не ты забыл назвать "Чайку", но профессор Московского, не Императорского... этого не заметил.
Человек, не уважающий место, где поселила его судьба, не уважает сам себя, разрушает сам себя изнутри. Более того - дополнительно разрушает неуважением это самое место. "Занимательная Отчизна" Акунина - исподволь, играючи лечит юношество новых времен от этого хронического русского авитаминоза.
РАМТ с удовольствием включился в эту игру. В ней - прелесть спектакля.
Стремителен, подтянут, породист и адекватен своей роли Евгений Редько - честолюбивый статский советник Бриллинг, Азазель высокого градуса. Петр Красилов играет "своего" Фандорина скорее как современного юношу (азартного, свежего, по-детски порядочного и по-детски упорного в стремлении бороться и искать, найти и не сдаваться). Но за акунинским ХIX веком все время сквозит сослагательный, "желательный" XXI: пишем - "ремингтон", читаем - "ноутбук". Та поучительная легкость, с которой герои спектакля переходят с русского на английский и немецкий, та ошеломительная скорость, с которой юный Фандорин перемещается - по делу, срочно - из Москвы в Лондон, принадлежат и будущему зрителей РАМТа (надо надеяться!), и хорошо забытому прошлому...
И этот процесс приватизации прошлого будущим - благо для обоих времен.
Эраст Петрович в репертуаре Центрального Детского театра г. Москвы (когда-то РАМТ так и звался) - воистину человек на своем месте. Он еще займет свой том в некоей будущей "Библиотеке приключений" - полезной, как томатный сок.
Глотая тома этой "Библиотеки", нормальный российский ребенок среднего школьного возраста будет по-прежнему печалиться, что невозможно сказать: "Мы - одной крови" д'Артаньяну и Дику Сэнду. Но зато его утешит и обяжет расти над собой честь быть соотечественником доблестного Эраста Фандорина.

Елена ДЬЯКОВА, "Новая газета" N 35, 20.05.2002

[b]"Азазель" выходит на сцену.[/b]

Зал набит и детьми, и взрослыми, у входа приятная всякому театральному человеку толчея. Зрительский успех налицо, после последней реплики зал взрывается аплодисментами. Поставив спектакль по акунинской повести "Азазель", Российский академический молодежный театр попал в "яблочко". В этом спектакле часто стреляют. Стреляют громко и дымно, так, что в зале долго пахнет порохом. Зрители вспоминают о золотых годах детства и заряжавшихся си-ненькими бумажными пистонами пистолетиках - руки многих из них еще помнят это оружие.

У театрального критика есть все основания разнести по косточкам спектакль, постав-ленный художественным руководителем РАМТа Алексеем Бородиным. С высшей точки зрения он архаичен: роман изложен здесь обстоятельно - от сих до сих. Костюмы добротны, декорации достоверны, так же - добротно и достоверно - играют актеры. Рамтовский "Азазель" поставлен вне театральной моды, но режиссеру удалось нащупать временно пустовавшую театральную нишу. И дело не только в том, что в молодежном театре вышел детектив, пусть даже историче-ский. И не в акунинском имени, гарантирующем спектаклю зрителя - кто из почитателей Эраста Фандорина не захочет увидеть его на сцене? Куда интереснее то, что спектакль воскресил давно ушедший театральный жанр - мелодраму.

Рамтовский "Азазель" напоминает о триумфах французского театра середины про-шлого века. Пьеса, написанная модным и знаменитым автором (к примеру, Дюма): крепко за-крученный сюжет, романтический герой, любовь, злодейство, гибель - и красивая реплика под занавес. Театр, понимающий всю эту сюжетную конструкцию очень буквально, прямодушно переносит ее на сцену. С восторгом заглатывают приманку зрители: публике всегда хочется ужасаться и сострадать. Акунин, разумеется, мелодрамы не писал, да и РАМТ наверняка не со-бирался превращать в нее его текст, но такой результат вполне логичен: в романе отлично выпи-саны среда и исторический фон, а театр этого дать не может. На первый план выходят пережи-вания героя, интрига, любовь, смерть: героиню взрывают, герой выходит к авансцене. Он посе-дел в режиме реального времени, и зал ахает. Так, как он ахал на спектакле театра "Порт-Сен-Мартен", когда герой Дюма-отца, неукротимый Антони, убивал возлюбленную.

Акунин предоставляет достойные развлечения читателям, РАМТ сделал то же для те-атральной публики - да к тому же дал поиграть молодежи. Фандориным стал Петр Красилов (его герой обаятелен, угловат и застенчив, да и сам молодой артист пока что очень волнуется), бравым Зуровым - брутальный Илья Исаев; изощреннейший Бриллинг в исполнении Евгения Редько весьма демоничен. Тут можно было бы сделать отступление и растолковать, что Зуров - лихой гусар и отчаянный игрок, мнимый любовный соперник юного сыщика Фандорина, в ре-зультате спасающий ему жизнь. А статский советник Бриллинг, напротив, непосредственный фандоринский начальник и одновременно деятельный член таинственной и преступной органи-зации "Азазель"...

Но одноименный роман читали решительно все, и пересказом его сюжета можно за-ниматься только из политкорректности: среднестатический москвич отлично знает особенности формулярного списка Эраста Фандорина. На спектакле Российского академического молодеж-ного театра у него есть счастливая возможность увидеть любимого героя в лицо - и не разочаро-ваться. Акунинский детектив РАМТ превратил в мелодраму, но внутреннее соответствие тексту - такому же обстоятельному, добротному и слегка бутафорскому - в спектакле есть.

Автор: Алексей ФИЛИППОВ