Белинский писал, что порой зрелище трупов успокаивает нас. Рискну поспорить. Вчера я смотрела "Последний приказ генерала" и "Бесноватых", где трупов хватало, но ни в том, ни в другом случае они меня не успокоили.
В "Приказе" они даже радовали, поскольку приближали конец. Зачем я это смотрела?.. Для полноты картины? Но ничего нового фильм не дал. И ведь все говорили, что он бездарен! Но... Порой актеры блистают даже в посредственном материале, а надежда умирает последней...
На этом фоне почти любой фильм показался бы шедевром. И все же я думаю, что "Бесноватые" понравились искренне. По отзывам я ждала другого: безэмоциональность, деляга... Ицхак действительно скуп на эмоции. Но слишком многое было в жизни: и пять выпитых цистерн, и берлинская "помойка" (может быть, слишком сильное выражение Евы, но он начинал с нуля...). Успех, деньги, покушения. Сначала организованные им самим, потом настоящие. И в нем ничто не дрогнуло! Ни на ступеньках студии, когда пуля оцарапала голову, ни в морге, ни в машине. Платон плачет, а он говорит, что можно написать о них книгу. Только приправить поострее. "Я тебя люблю. И ты меня любишь. Вот тебе и два пидора." Цинизм? Нет. Благодарность за дружбу, за все, что было, может быть, попытка устроить судьбу. Как устроил судьбу Джунусова. Зажимая рану, он скажет, что спокоен за этого чертова авангардиста. И не может не возникнуть вопрос: а ради чего он рисковал собой, Евой? Ради денег? Вряд ли. Для него они лишь средство - купить машину, если взорвали старую, снять номер. Его дома стоят пустыми... Тогда из-за амбиций? Он хочет победить в этой гонке, но говорит, что избавлением будет лишь смерть. Ицхак ждет избавления? И появляется мысль, что это не ради себя. Нет, он чужд пафоса, и никогда не сказал бы, как прекрасно "дарить новые америки". Но в этом смысл его профессии. И, может быть, все - ради музыки...
Ицхак не похож на героя. Он расчетлив – впрочем, здесь сочетание ума и чутья, без которого все связи Евы ничего бы не дали. Ах, как она хороша! И как легко он играет ее чувствами! А она готова на все, лишь бы вызвать ревность. Когда Ицхак спросит, нет ли у нее какого-то пожелания, которое он мог бы исполнить, она скажет: «Приревнуй меня». Ей нужно доказательство любви. А он только уточнит: «К кому я должен приревновать?»
Он предельно спокоен. Всегда. Не знаю, что могло бы нарушить эту собранность. И что могло бы сделать его счастливым…
Скупость в выраженьи чувств. Недосказанность. Она требует от зрителя душевной работы, и мне интересно ее разгадывать… Я знаю, кто-то увидит образ иначе, но так рождается собственное мнение. Мое родилось из сочувствия.
Вечер. Ветки. Небо над оврагом. И самолеты, которые летят близко-близко. Значит, рядом аэродром. Надо собраться, встать. И идти. Падая в лужи, в траву, поднимаясь... А когда сил не станет – заберут санитары. В морг.
И здесь-то трупы не успокаивали! Оголенные ноги с бирками. Мрак, холод. Тело Ицхака, накрытое простыней, и страшная мысль: «Неужели все?..». Разум подсказывает, что фильм идет еще 20 минут, а без главного героя это сложно, но сердце… Сердце сжимается.
Он встанет. Но с каждым разом его шансы уменьшаются. Пуля, нож, машина, автоматная очередь... Что дальше? И сколько еще осталось? Платон хочет выслать его первым рейсом, но Ицхак не поедет – надо встретить музыкантов. Да не поехал бы в любом случае! И встретил пулю…
Музыканты играют. Пьяная Ева танцует, радуясь полученному «доказательству». А Ицхак истекает кровью. Он так же спокоен, как раньше, только чуть меняется интонация… Жизнь промелькнула перед глазами. Он едет в машине, зажав рану рукой, разговаривает с другом. Быть может, он выживет. Только надолго ли?.. И мне горько. И нет умиротворения!
Вход
Регистрация
FAQ
