Орфей и Эвридика

Ника

Любовь, в натуре
Открытое письмо Жану Аную
Копия – Уильяму Шекспиру, Жану-Батисту Мольеру, Генрику Ибсену, Джорджу Бернарду Шоу, Оскару Уайльду, далее – везде

Глубокоуважаемый месье Ануй!

Примите заверения в совершенном к Вам почтении. На бескрайних просторах России драматургия Ваша пользуется большой популярностью у режиссеров и артистов. Играют Вас с необыкновенным удовольствием, и на каж-дом представлении по Вашим пьесам зрительные залы театров всегда полны.

Однако взяться за письмо заставило, увы, не это. А то недоумение, которое овладело мной по просмотре спектакля Российского Молодежного театра, в основу коего положена Ваша пьеса "Эвридика". Лирическое и трагичное произведение, вышедшее из-под Вашего пера, претерпело от рук изготовителей спектакля чудовищные метаморфозы. Зная о внимании с Вашей стороны к постановкам Ваших пьес, спешу изложить, что предстало изумленным взорам Ва-шего покорного слуги и его коллег по цеху.

Ужасы начались уже с программки. Еще можно пережить, что законное название пьесы было сменено на "Орфей и Эвридика", а Ваше участие обозначено невнятным "по мотивам" (автор "композиции" Э.Бояков). Переписыва-нием (сие занятие некоторые называют "адаптацией") классической драматургии грешат, к сожалению, многие театры. И, что самое обидное, от первоначального текста остаются рожки да ножки, язык оказывается безжалостно исковеркан, а смысл безвозвратно утерян. Но таился в программке и еще один сюрприз: в списке принимавших участие в "проекте" – так теперь у нас принято называть нечто с привлечением людей со стороны – вместе с вполне понятными именами ре-жиссера (Ю.Урнов) и хореографа (Л.Исакова) значится художник по костюмам со странной фамилией Q (Ку). Полагаю, что Вы не имели возможности видеть культовую кинокомедию режиссера Г.Данелии "Кин-дза-дза", поэтому поясню, что персонажи фильма – инопланетные пришельцы – изъяснялись за неимением понятных слов исключительно звуком "Ку!".

Сразу после поднятия занавеса перед нами предстал большой белый экран, на котором появились безумного вида лохматые существа (вот когда вспомнились инопланетяне), извлекавшие из своих глоток и инструментов жуткие по громкости и хаотичности звуки. Однако потом стало понятно, что прелюдия – святая необходимость, дабы публика не упала в один общий обморок при виде главного героя. Уверяю Вас, месье Ануй, что Орфей в исполнении В.Епифанцева не имеет ни малейшего отношения к придуманному Вами персонажу. Здоровенный "лоб" с татуированными руками, цедящий слова сквозь зубы и всем своим видом выражающий чрезвычайное презрение к окружающему миру. Такому не то что любовь недоступна, а вообще какие бы то ни было эмоции. Единственное, что просыпается в нем время от време-ни, – первобытная злость. Когда что-то складывается не так, как ему хочется. И Эвридика (Е.Волкова), угловатая дев-чонка с зелеными перьями в волосах, для него не любовь всей жизни, а случайный проходной эпизод. Про таких, как этот Орфей, говорят: "В каждом городе по бабе". Предвижу Ваш вопрос: может быть, таков и есть современный молодой человек и не стоит ругать тех, кто пожелал приблизить сценические образы к сегодняшнему дню? Уверяю Вас, что при наличии некоторой правоты в Вашем предположении все обстоит чуть более грустно. Представьте, что приходит в театр такой вот субъект с одной извилиной в голове и лицезреет на сцене свое зеркальное отражение. И – вот ужас! – уверует в то, что ему, герою своего времени, и посвящено произведение искусства. Конечно, театр – не институт благородных де-виц, но воспитывать "племя младое", в большом количестве посещающее данное заведение, пусть ненавязчиво, но надо. Боюсь, что, увидев "правду жизни" в подобном шедевре, некие молодые люди не захотят узнать, что же на самом деле написано в Вашей пьесе, и еще -ндцать лет не возьмут в руки никакого печатного издания, кроме бульварной и порно-графической прессы. А молодые люди другого умственного склада вполне могут подумать о своей моральной недоде-ланности и побегут "наверстывать упущенное". Но есть еще и творческие соображения. Например, и те, и другие зрите-ли, поглощенные примитивно-постельными экзерсисами парочки главных героев, просто могут не обратить внимания на по-настоящему замечательных артистов РАМТа, которым господа режиссер и инсценировщик уделили преступно мало внимания. А между тем именно работы С.Серова (Директор театра), Е.Редько (господин Герман), О.Лысак (Прекрасная буфетчица), Л.Шатило (Мария) не дают окончательно развалиться этому сценическому произведению. Каждый из них находит для себя нечто интересное – краску, характер, интонацию, верную линию, на которой строит образ. Другое дело, что господа артисты, полагаю, предпочли бы более достойную их таланта работу. Не ввязываясь в подобные авантюры. Опять же не говорю о Вас, месье Ануй, – Вы оказались в этой компании, о том не ведая. Но приятно, однако, что пьеса Ваша отомстила. О результатах мести – откровенно неудавшемся спектакле – только что было Вам изложено. Остаюсь с любовью к Вам и театральному искусству, труженик пера.

Алиса Никольская
Культура №15, 20 - 26 апреля 2000 года

Ника

Орфей выходит из ада на сцену

Некоторое время назад мы уже писали о московском актере, режиссере, музыканте, шоумене, эпатажном и трудоголичном Владимире Епифанцеве - человеке, который хочет взломать мир современного театра. Рассказ о его лич-ных проектах завершался анонсом его новой работы - на этот раз в совершенно официальном и даже академическом Российском молодежном театре. Епифанцев согласился сыграть там главную роль в спектакле "Орфей и Эвридика".
Последующие важные театральные события, прежде всего - "Золотая маска", отложили наш рассказ об этом спектакле. Пора к нему вернуться.
Российский молодежный театр - тот самый, что находится на Театральной площади Москвы рядом с Боль-шим и Малым. Долгие годы он был мало заметен на театральной карте города - не только в тени своих могучих соседей, но и ввиду собственной инертности. Театр был принесен в жертву массовым культпоходам школьников, со всеми выте-кающими отсюда последствиями - непритязательностью репертуара и его воплощений. Тем не менее в последнее деся-тилетие в его труппе появилось новое поколение актеров - учеников Алексея Бородина, художественного руководителя театра. Актеров работоспособных, талантливых и активных.
Наконец, театр разродился несколькими премьерами, заставившими критику не только вспомнить о его су-ществовании, но и заговорить наперебой. Спектакль "Победа над солнцем" - остроумная реконструкция-переосмысление футуристического опыта начала века - получил год назад "Золотую маску" в категории "Новация". Для создания этого спектакля в театр был приглашен Александр Пономарев - культовая фигура театрального авангарда начала 90-х годов. Он же потом поставил в РАМТе "Шамана и снегурочку" - гремучую смесь драматургии Александра Островского, народ-ных обрядов и современной электронной музыки. Впрочем, спектакли эти не так уж и просты для восприятия и вряд ли могли стать популярны у широких кругов той самой "молодежи", которой, собственно, деятельность театра и посвящена.
И вот, наконец, на сцене Российского Академического молодежного театра появился спектакль, призванный стать молодежным, кассовым и культовым. Для его создания была взята пьеса Жана Ануя, перенесшая действие антич-ного мифа в наше время, над постановкой работал французский режиссер Дени Криеф, а на главные роли приглашены молодые актеры, по мнению продюсера проекта Эдуарда Боякова, имеющие все шансы "проснуться наутро знамениты-ми", - выпускница РАТИ Екатерина Волкова и наш старый знакомый Владимир Епифанцев.
Музыкант-Орфей случайно, на вокзале, встречает актрису - Эвридику. Совпадение их имен с героями ан-тичного мифа - тоже случайность. У него - нищий отец-музыкант, у нее - стареющая мать-актриса с очередным ухаже-ром. Молодые агрессивно противопоставляют себя миру своих родителей, сбегают от них... Но счастье оказывается не-долгим - на одну ночь. Утром Эвридика покидает своего возлюбленного и гибнет в автокатастрофе. Согласно античному канону, Орфей получает шанс спуститься за ней в ад, но и она оказывается не безгрешна, и ему не хватает сил так и не посмотреть ей в глаза. В общем, все плохо. Орфей уходит изливать свою боль утраты в музыке беснующемуся залу.
Уже сам этот незатейливый сюжет становится гарантией и кассовости, и культовости. Что еще может про-литься со сцены таким бальзамом на сердца тинейджеров, как не столь откровенно воплощенный конфликт отцов и де-тей, где родители - нарочито пошлы и глупы, а дети - ярки и самостоятельны?
Сюжет обставлен по-модному: вместо декораций - гигантские видеопроекционные экраны, череда изобра-жений на которых может представить и вокзал, и любовную сцену. Странная ситуация, правда, сложилась с режиссурой: заявленный изначально на постановку Дени Криеф в какой-то момент работы был от нее отстранен (или отстранился сам - сие точно неизвестно), и теперь под спектаклем стоит подпись молодого режиссера Юрия Урнова. Режиссура еще бо-лее усилила схематичные контрасты сюжета: романтичный и беззащитный перед лицом первого любовного разочарова-ния Орфей предстает в образе кожано-клепаного прожженного рокера, невинно убиенная Эвридика - девчонка-оторва с ядовито-зелеными косичками. Из-за этого повышенного контраста многое в ходе сюжета спектакля становится не столь-ко неожиданным, сколько неоправданным. Как, например, перерождение этих "молодых львов" в испуганных и поте-рянных героев мелодрамы, долго и нудно выясняющих свои взаимоотношения в аду. Как и то, что такой Орфей, реву-щий и орущий рок-лидер, кадрами музыкальных выступлений которого - кстати, реальными документальными кадрами концертов Владимира Епифанцева - открывается спектакль, вряд ли может годами (как по сюжету) путешествовать со своим отцом, играя в кабаках.
Кому-то из актеров удается органично выбраться из этих несоответствий, кому-то - нет. Увы, явно не оправ-дывает возложенных надежд Эвридика - Екатерина Волкова: ее героиня прямолинейна и, увы, малопривлекательна. По-разительно объемный образ создает буквально из ничего Евгений Редько в роли таинственного г-на Германа - проводни-ка Орфея в ад, а на самом деле - на музыкальную сцену, эдакого продюсера с того света: в меру манерного, деловитого, уверенного в результате.
Ну и, конечно, сам Епифанцев... Вообще-то история его появления в этом спектакле хотя и известна, но не сразу объяснима. Театральный бунтарь, он работает в рамках проекта, во многом просто противопоказанного ему по идеологии. Но, видимо, тут был найден компромисс между ним и другими создателями, и Епифанцев в роли Орфея этот спектакль просто "вытягивает" на уровень именно культовой работы. Ведь "культ" подразумевает желание подражать. Епифанцев в этой роли именно что самый привлекательный персонаж спектакля, и легко может стать объектом подра-жания и поклонения для любого уважающего себя тинейджера.
На последних представлениях, по проверенным сведениям, Епифанцев начал "взрывать спектакль изнутри" - менять сценический текст, провоцируя партнеров на свежесть восприятия и реакций. Значит, он остался верен самому себе. Значит, у спектакля есть шанс дорасти до уровня, когда его будет интересно смотреть не только тинейджерам, чье осознание мира только-только добралось до понимания "Когда кидает любовь, начинается блюз". Ведь именно в этой фразе, в конечном итоге, и заключен пока весь его пафос

Игорь Овчинников, 18.04.2000

Евгений Редько

Орфей и Эвридика

Кто сейчас на конференции