История художника, променявшего долгий путь поиска собственного пути, открытия нового, на легкий успех, славу и богатство - такими словами можно было бы кратко передать содержание повести Н.Гоголя "Портрет", поставленной Алексеем Бородиным в Российском академическом молодежном театре.
Образующие круг в зрительном зале стенды, напоминающие карандашные наброски. Парящая над сценой гигантская багетная рама, чей излом словно предсказывает метаморфозы судьбы героев. Входя сюда, Вы вступаете в пространство Гоголя, в пространство театра, в пространство музыки. На сцене ансамбль солистов «Эрмитаж» и человек-ансамбль Евгений Редько.
Спектакль не только рассказывает о таинственном портрете, появление которого вносило смуту в жизнь его владельцев, лишая их разума и покоя, он прежде всего создает портрет таланта, которому не суждено было раскрыться, таланта, не зарытого в землю, но погребенного под кучей золота. Образ художника Чарткова, нарисованный Евгением Редько, за час сценического времени меняется до неузнаваемости, и черты трепетного романтического студента уже не различимы в важном господине, неторопливо осматривающем выставку картин и бестрепетно выносящем суждения о Рафаэле и Микеланджело.
Когда из угла рамы портрета незнакомца, купленного в Щукином дворе, падают спрятанные в ней червонцы, какая-то непонятная демоническая сила начинает затягивать Чарткова в освободившуюся пустоту, как в черную дыру, пригибает его к багетной раме, будто стаскивая с высот искусства на землю. Из художника, созидателя, покоряющего своей кистью природу, он превращается в объект игры для высших сил, которые, тешась, добавляют в его характер новые краски, располагают его на картине жизни то так, то этак, - перемещают из тесной каморки в роскошную квартиру на Невском, в великосветские салоны.
Порыв вдохновения, испытанный Чартковым после внезапного обретения богатства, окажется лишь краткой иллюзией. Танец вокруг холста, напоминающий кружение мотылька, прервется, и «ненужные» тени, убранные с картины, вползут в жизнь, постепенно затемняя, закрашивая мечты о предназначении, о тихой работе для совершенствования своего мастерства. Лишь раз, увидев творения настоящего гения, захочет художник вновь воспарить, вознестись в своем искусстве ввысь, но не сможет даже оторваться от земли, и будет исступленно биться, будто пытаясь очнуться от тяжкого кошмарного сна, в который погрузился он в самом начале спектакля. И опустившаяся сверху тяжелая багетная рама раздавит Чарткова, завершит его земную жизнь, заключив ее в рамки картины.
А Евгений Редько, преобразившись прямо на глазах у зрителя в другого художника, поведает об истории возникновения колдовского портрета, заговорит об ответственности творца за свои творения, о том, что же движет душой художника, позволяя ему своим искусством затронуть души других.
"Портрет" по инерции называют моноспектаклем, но роль ансамбля "Эрмитаж" и гобоиста Уткина куда значительнее, чем только создание музыкального фона.
Весь спектакль идет диалог актера (точнее его персонажей) и музыки. Музыка не просто иллюстрирует настроение, она то подчеркивает зыбкость, иллюзорность счастья героя, внося даже в периоды спокойствия некоторую тревожность, предвещает что-то необычайное, даже страшное, то показывает мечтаемую душевную гармонию. Вообще в этом спектакле живопись, впечатление о живописи передаются прежде всего с помощью музыки; одно искусство заменяет другое в рамках сценической условности.
Поистине Редько - настоящий человек-оркестр, который превращается то в Чарткова, то в аристократическую даму, то в квартального, то вдруг бросит из тьмы взгляд загадочного ростовщика в застывший в напряженном внимании зрительный зал. И для каждого персонажа актер находит уникальный жест, интонацию, выражение лица. Легкий, стремительный, быстрый, как звук, Редько не просто откликается на музыку, являющуюся полноправной частью спектакля, и ведет с ней диалог, он сам - музыка. Он одновременно и музыкант, и инструмент, Гамлет, настроивший себя, как флейту, и извлекающий из души заветную мелодию, трепетный, страстный и прекрасный.
(Из моего ЖЖ)